Не Новодевичье, не Ваганьковское, не Пер-Лашез и не Вестминстер. Так что, на смоленских кладбищах и посмотреть нечего? А вот как бы ни так!
Самым известным – и таинственным! – каждому настоящему смолянину кажется погост близ католического костела, что на перекрестке улиц Урицкого и Тенишевой в областном центре.
Там склепы! Но никаких надписей и глухие железные двери – хотя еще на рубеже веков любой мог свободно проникнуть внутрь и полюбоваться на помойку, которую устроили в погребальной яме благодарные потомки. По некоторым данным главный склеп Польского кладбища Смоленска принадлежал польско-литовскому роду Гедройцев (Гедроичев).
И он действительно наиболее заметен на этом кладбище. Хотя и
не единственный. Ближе к костелу есть еще два вполне сохранившихся склепа, один
из которых якобы даже не распотрошен. По словам настоятеля храма о. Птоломеуша
Кучмика, захоронение спасло то, что ранее в склепе находилась контора директора
похоронного бюро. Позже, в 1990-е годы о. Птоломеуш некоторое время квартировал
на втором этаже помещения. «Получается, вы жили прямо над костями?» -
«Получается, что так».
Одно время крыльцо склепа Гедройцев становилось местом
нечастых вечерних встреч готов – представителей немногочисленного молодежного
движения из разряда субкультуры. Но где сейчас те готы?
Неподалеку от усыпальницы Гедройцев находится один объект, о котором с надрывом и пафосом неоднократно писала смоленская пресса. «Здесь похоронены две женьщины из Смоленскова подполья. Абрамова Елизавета Илларионовна родилась 1986 г и Иванова Марфа. Погибли 20/8 1942», – орфография такова. Однако кое-что (кроме дат) настораживает. Крест из гнутой стальной арматуры сделан явно в традиции 1960-70-х годов, да и сам текст нацарапан на табличке из цветного металла. Не могло такого быть в военное или сразу послевоенное время! Но тогда почему нарочито «аутентичная» надпись? Видимо, у этой могилы есть какая-то своя непростая история. Знать бы, какая!
Через дорогу от Польского кладбища находится «Клинок» (он же «Клин») – мемориальное кладбище «великих людей» – как правило, тех кто в погонах. Увы, почти полсотни черных обелисков на могилах – с соседнего католического кладбища. Кресты в навершиях заменены пятиконечными звездами. Факт воровства очевиден для всех, кто не боится называть вещи своими именами. А ведь те, чьи кости лежат под этими памятниками, не виноваты! Но родственнички постарались…
Наверное, самое «несчастное» смоленское кладбище – лютеранское, оно же Немецкое – то, которого нет. Прямо по могилам севернее дома №10 по улице Бакунина проложили асфальтовые дорожки, посадили деревья и обозвали территорию «Парком имени Пестеля». Это такой советский юмор был – раз на кладбище похоронены родственники декабриста Пестеля, то пусть и парк будет «имени Пестеля». Сейчас здесь и не парк, и не кладбище – многое сожрал овраг, а в зарослях среди куч мусора находят «стол и дом» окрестные алкоголики. Пируют на уцелевших памятниках из великолепного гранита и габбро.
А вот самое «счастливое» кладбище – Братское, что на задворках медицинской академии. Закрытое, сто раз закрытое, однако могилы «славных и знаменитых» появляются здесь несмотря ни на что. Но есть один памятник, который привлекает особое внимание – «Морякам – участникам восстаний в период революции 1905 – 1907 годов, погибшим в Смоленской каторжной тюрьме».
Вместо креста, звезды, полумесяца, магендовида и прочих символов веры вершину обелиска ранее украшал… Земной шар с обозначенными краской континентами. Ну где увидишь такое?! Позже он исчез. Теперь, когда шефство над памятником взяли местные мореманы, Земной шар превратился просто в шар (весь интерес утрачен!) да ещё выкрашенный голубой краской. С некоторых пор шар стал венчать небольшой Андреевский флаг… Хотя если верить знаменитому фильму Эйзенштейна, матросские бунты в годы Первой революции происходили вовсе не под Андреевским, а под Красным флагом! Историческая промашечка вышла?
«Ой!» – скажет на это русский. «Азохенвей!» – скажут многие
из тех, кто посетит Гурьевское кладбище Смоленска, что в Садках, на северной
окраине города. Значительная часть этого некрополя – еврейская.
И здесь мы снова находим склепы… или не склепы, но нечто очень сильно на них похожее. И также как все склепы, по прошествии столетия – вот и строй потом склеп, так и хочется заметить! – абсолютно разоренные. Интересно, что поставлены они практически впритык – так по обычаям этого народа следует размещать могилы «правильных» верующих. Есть на еврейских кладбищах участки для евреев, верующих не так сильно или не так правильно, и есть для вовсе не верующих евреев. Много тонкостей давно забытых. Разобраться в посмертной жизни евреев может только еврей, и то лишь после того как…
Есть на Гурьевском кладбище и могилы другой древней диаспоры
– ромской, известной нам больше под именем цыганской. Роскошные памятники
высотой больше человеческого роста с красивыми, порой цветом по черному камню
выгравированными картинами. Удивительное, необычное зрелище!
А у главного входа на это кладбище стоит… стоят руины православной колокольни. Очень живописные, увековеченные на сотнях снимков смоленских фотографов – любителей и профессионалов.
Рассказывая о смоленских кладбищах нельзя не сказать о кенотафах, символических могилах, не содержащих праха. Классический пример – могила Ивана Орловского, известного историка.
Напротив библиотеки госуниверситета установлен обелиск-не обелиск, стенд-не стенд, но некая конструкция с лапидарной надписью. А почему, зачем – не ясно. Оказывается, это знак, что «где-то здесь» был похоронен исследователь Смоленской крепостной стены, но время, овраг и новостройки советского периода скрыли точное место захоронения.
Интересно, что и казалось бы старейшая могила Смоленска, а именно могила убитого в сражении 1812 года генерал-майора Антона Скалона, расположенная на территории Лопатинского сада – тоже кенотаф! Обелиск установлен сто лет спустя – в 1912 году. Ну кто через столетие мог указать, где точно покоятся останки героя?
Также некоторые жители Смоленска свидетельствуют, что величественный и печальный мемориал по улице Нормандии-Неман находится отнюдь не на месте концлагеря или захоронения жертв фашистской оккупации, как написано на входе. Человеческие кости во множестве обнаруживались там, где сейчас стоят жилые дома – на радость ничего не смыслящим детям тех лет.
Это сейчас мы бережно храним память о Войне и Победе, интересуемся корнями и предками. А буквально сорок лет было иначе. Как-то удалось найти несколько однотипных обелисков на участке за крепостной стеной между башнями Орел и Поздняковской. Причем, что самое удивительное, это были конструкции из бетона на арматуре, то есть явно послевоенного периода (фото: архив Flpk.ru).
Что это за находка? Как это понять? Подсказал известный смоленский краевед Валерий Гречишников, ныне, увы, покойный. Он предположил, что старыми памятниками с воинских захоронений просто-напросто укрепили грунтовую дорогу. Бутовый материал. Фильм «Список Шиндлера» почему-то вспоминается с эпизодом, как дорогу в концлагерь мостят могильными плитами.
Раз уж упомянули о немцах. А ведь до сих пор в Нижней Дубровенке под Смоленском стоит небольшая трехступенчатая пирамида – главный обелиск фашистского кладбища времен Великой Отечественной. В боях за Москву Смоленск у немцев был тылом, в том числе с госпитальной функцией; захватчики отправлялись на тот свет здесь пачками и тачками. Пять с лишним тысяч имен на уже современных плитах. Плиты-то новые, а вот зиккурат с тех самых времен так и стоит, никто его не порушил.
В постсоветские времена пирамиду увенчал гранитный крест.
Злые языки утверждают, что по первоначальному проекту крест должен был быть
железный – да, да, тот самый рыцарский, тевтонский! Но не случилось.
Если продвинуться еще чуть западнее между Витебским шоссе и Днепром, то можно оказаться на самом удивительном из смоленских кладбищ. Крупнейший раннесредневековый могильник Восточной Европы – Гнездовские курганы. Три с половиной – четыре тысячи захоронений, из которых сохранилось 1500. И – величайшая загадка кургана Л-13, на раскопках которого обнаружена амфора с древнейшей надписью на славянском языке. Ее датируют первой половиной 10-го века, при том что Русь крестилась лишь в конце описываемого столетия. Да и то в Киеве. Как посудина оказалась в языческом поселении пра-Смоленска, почему на ней надпись буквами, которые только-только увидели свет (в конце 9-го века, в чешской Моравии) – можно только предполагать с разной степенью убедительности. Если будут обнаружены находки, аналогичные тем, что покоились в недрах Л-13, это существенно перевернет наше представление о прошлом родного края, страны и мира.
Павел Филиппов, www.flpk.ru
